Максим Горький.Буревестник революции. «Когда человеку лежать на одном боку неудобно — он перевертывается на другой, а когда ему жить неудобно — он только жалуется. А ты сделай усилие — перевернись»
Пылкий обличитель Октябрьского переворота и убеждённый сторонник политики правительства СССР. Первый председатель Союза писателей СССР и конформист, которому благоволили Ленин и Сталин. Однако немногим известно, что при жизни пролетарский писатель обрёл ещё один «статус» — известный советский психиатр И.Б. Галант на основе своих патографических исследований поставил «буревестнику русской революции» диагноз: делирий. Причём Иван Борисович утверждал, что литератор сам же и описал собственный недуг в одном их своих произведений.
Загадка гениальности
В 1922 году Иван Борисович Галант, получив в Швейцарии медицинское образование и отработав в клиниках этой страны врачом-психиатром пять лет, вернулся в Россию. Есть версия, что его пригласил лично нарком просвещения Советской республики Анатолий Луначарский. Талант работал врачом-психиатром в больницах Москвы, Ленинграда, Смоленска. Он занимался активной научной работой, часто публиковался, в том числе и в иностранных журналах. Эта интенсивная публицистическая деятельность впоследствии и сыграла с учёным злую шутку, не раз осложнив ему жизнь.
В 1925 году свердловский доктор Г. Сегалин основал журнал «Клинический архив гениальности и одарённости». Издание пользовалось феноменальной популярностью не только в советской России, но и за рубежом. Одним из постоянных авторов журнала стал И.Б. Галант. Вот что писал сам Иван Борисович о «Клиническом архиве: «Целью журнала была попытка выяснить загадку гениальности и её зависимость от наследственности. Метод исследования был, в основном, патографический, т.е. использовались, главным образом, биографические и автобиографические материалы, а также произведения гениальных художников, литераторов, поэтов, философов для характеристики и объяснения проявления их таланта с точки зрения патологии».
Описание болезни
Одним из исследований, опубликованных доктором Галантом в «Клиническом архиве», была статья под недвусмысленным названием — «Делирий Максима Горького». Делирий (от латинского delirium — «безумие», «бред») — это острое психическое расстройство, протекающее с нарушением сознания (от помраченного состояния до комы). У больного появляются зрительные галлюцинации или иллюзии, а за ними — вторичный бред, человек трудно ориентируется во времени и пространстве.
Приблизительно так и охарактеризовал психиатр Галант поведение молодого Алеши Пешкова, описанное Максимом Горьким в очерке «О вреде философии», который писатель включил в сборник Мои университеты». «Судя по заглавию очерка «О вреде философии», легко допустить, что Горький обвиняет своё увлечение философией и философскими проблемами в развитии той психической болезни, которою он страдал в 1889/90 годах, и мы имели бы перед собой своего рода morbus philosophicus, — писал И.Б. Талант. — Однако вряд ли Горький сам верил тому, что философия его сделала душевнобольным, хогя космогонические бредовые идеи или представления играют большую роль в делирии Горького».
Горький, а тогда ещё просто 21-летний Алексей Пешков, во времена, описываемые в очерке «О вреде философии», собственно классической философией интересовался мало, эта наука в традиционном изложении казалась ему скучной. Но лекции товарища, знакомого студента-химика Николая Васильева, слушал.
После двух лекций Васильева по философии (о демократии и об Эмпедокле), утверждает Талант, Горький и заболел — ему начали мерещиться всякие страшные картины.
В 1983 году американец по имени Джордж под действием психической болезни решил застрелиться. Пуля задела часть мозга, которая и была «виновной» в его мании. В результате Джордж полностью излечился.
По ночам Алеше Пешкову снились разные страсти, он громко кричал во сне. Квартирная хозяйка в таких случаях стучала в стену. В конце концов, юноша решил обратиться к психиатру. Тот посоветовал молодому человеку поменьше читать и побольше физических нагрузок. И обязательно — завести женщину, «…которая пожадней в любовной игре». Советы пациенту не понравились, но он их запомнил. Напоследок хитрый психиатр напомнил Пешкову «с улыбкой веселого чёрта»: «А бабёночка очень полезна для вас».
Как считал Галант, Горький все же, вняв рекомендациям врача, на определённое время заменил умственный труд физическим, что и способствовало полнейшему излечению от delirium. Описано же это заболевание у Горького, отметил психиатр, просто идеально, как нигде в литературных произведениях. Иван Борисович в своей статье предложил даже ввести в психиатрию специальный термин Delirium febrile Gorkii.
Под следствием
Как же сам «буревестник» относился к такому необычному анализу своего творчества? Оказывается, вполне спокойно, хотя и не без скептицизма. Более того, доктор и Алексей Максимович долгие годы состояли в переписке, Галант даже посылал Горькому свои статьи о его творчестве, делился выводами и соображениями.
Если писатель относился к изысканиям Галанта довольно снисходительно, то этого нельзя сказать об отношении к опытам молодого психиатра власть имущих. Поэтому неудивительно, что в 1937 году И.Б. Галанта арестовали по доносу, 26 месяцев доктор, тогда уже главный врач Хабаровской психбольницы и профессор кафедры психиатрии Дальневосточного государственного медицинского университета, просидел под следствием.
Правда, взяли Галанта отнюдь не за исследование психопатологии признанного классика советской литературы — эту вольность ему ещё припомнят. На свои лекции профессор всегда приводил больных. Так сказать, в качестве жиеой иллюстрации. Вот кто-то и стукнул, что один из таких больных якобы рассказал контрреволюционный анекдот, а второй нарисовал портрет врага народа.
В 1939 году Галанта освободили, и — что для того времени вообще невообразимо — Верховный суд РСФСР его реабилитировал! Спасла профессора… непохожесть портрета, нарисованного больным, на физиономию врага народа. Да и анекдот ведь рассказывал тоже не Галант. Тем не менее психиатру пришлось долго письменно оправдываться, уверять начальство в искренней преданности делу марксизма-ленинизма и во всегдашнем стремлении следовать данному курсу.
«Кретинизм в марксизме»
История с диагностированием М. Горького аукнулась И.Б. Галанту в 1948 году. Ещё был жив Сталин, и на сей раз для Ивана Борисовича все могло закончиться не так оптимистично, как в 1939-м. За одно лишь название новой статьи профессора могли упечь туда, куда Макар телят не гонял. «А название такое, право слово, боевое — «Кретинизим а марксизме»! У членов комиссии парткома вуза, в очередной раз проверявших научную и идеологическую состоятельность Галанта, проста челюсти отвисли, когда они увидели этот заголовок! Тут уж и монографию «Психозы Максима Горького» припомнили, с пылу с жару состряпали разгромную статью в местной газете, клеймящую деятельность психиатра. Тучи над профессором снова сгустились.
Галанта опять вынудили оправдываться и саморазоблачаться, писать объяснительные. Выбора-то особого не было: либо тюрьма, либо раскаяние. Да и то — если простят.
Мотив для написания статьи «Кретинизм а марксизме» Галант выбрал оригинальный. Ивана Борисовича очень заинтересовал факт частого употребления в работах Маркса слова «кретин» и его производных (термин-то психиатрический). Маркс с его единомышленниками и последователями, среди которых, понятное дело, не последнее место занимал и Владимир Ильич Ленин, действительно любили припечатывать разными «кретинизмами» тупость в буржуазной науке или политических взглядах. А что написано пером, уж извините, не вырубишь. Поэтому с кретинизмом от профессора отстали, но работу на всякий случай публиковать запретили.
А вот от своих прежних взглядов на пагографию, используемую при исследовании «Делирий Максима Горького», Галанту всё же пришлось отмежеваться. «Патографию же я расцениваю как совершенно негодный метод для изучения гениальности», — писал Иван Борисович в очередной объяснительной записке.
Сложно сказать, трудно ли далась психиатру перемена взглядов на методы научной работы, ведь о признаках сумасшествия в произведениях одного только Горького он опубликовал пять статей, А были ещё работы о вырождении и шизофрении у Есенина, за которые исследователи творчества поэта до сих пор благодарны — профессору. О, какие диагнозы в них ставились — суицидомания, пориомания (мания бродяжничества), склонность к садизму… А Горький не обижался, напротив, консультировался с Галантом в письмах, как правдивее изображать в своих произведениях психически больных героев.
Говорят, писатель даже анекдот про Галанта сочинил: «Во сне ко мне явился профессор Галант, он тыкал в меня пальцем и кричал: «Давно ли ты стал гомосексуалистом?». Горький имел в виду известного Французского прозаика Анре Жида, от лица которого и рассказывал байку. Главного на тот момент советского литератора, большого любителя приударить за представительницами слабого пола, в нетрадиционной сексуальной ориентации уж точно никто не мог заподозрить. Да и не пытались.
Николай Сыромятников
По материалам еженедельника
«Тайны ХХ века»