Монархів, яких народ згадує з відвертою повагою та любов ю, можно перерахувати на пальцях однієї руки. Любов народа дуже перебірчива. Одне з яскравих її проявів – ставлення французів до одного з своїх найзнаменитіших властителей – Генріха IV, що ввійшов в історію під призвіськом Наваррський
Жил-был Анри Наваррский,
Он славный был король.
Любил вино до черта,
Но трезв бывал порой.
Популярная песня из всем известной «Гусарской баллады» в легкой форме почти полностью характеризирует личность Генриха Наваррского: удачливый политик, весельчак и шутник (а уж если присутствует чувства юмора, то где-то неподалеку и уж прогуливается), большой любитель женского пола, правда, его аппетиты не всегда соответствовали ресурсам организма, храбый солдат (хотя и трусил, умел преодолевать свои слабости – истинное мужество!)... Над ним посмеиваются, но беззлобно и с нескрываемым уважением.
Интерес к личности Генриха Наваррского возник благодаря знакомству с бессмертным творением Дюма «Три мушкетера». Помните, Людовик XIII, унаследовавший корону отца, с легкой грустью и иронией говорит д’Артаньяну, узнав, что юноша – гасконец: мол, ведь можно считать, что гасконці сделали меня королем... Дело в том, что почтенній родитель Луи XII Генрих тоже был гасконцем. Он родился в городе По 13 декабря 1553 года. «Хвастлив, как гасконец», «драчлив, как гасконец», «задирист, как гасконец», «поет, как гасконец»... Одним словом, оригинальная нация. Ее лучше (а также не самое лучшее, но очень привлекательное) черты Генрих унаследовал в полной мере.
Немного о родителях. Отец Генриха Антуан Бурдон, король Наваррии, хоть вел свой род полулегендарного Людовика Святого, правил довольно маленьким и бедным королевством. Монарх был под стать всему своему владению: глуповат, ленив, непостоянен. Погиб в бою и удостоился оригинальной эпитафии:
"Великим принцем, здесь, пожалуй, не стать.
Он жил без славы, умер, не успел поср... "
Читатель без труда заканчивает двустишье.
Ну что ж, зато повезло с матерью. Жанна д’Альбре была умной и веселой особой, настоящей королевой, сумевшей соответствующий образом восчпитать своего сына. Зловещая Екатерина Медичи пристально наблюдала за тем, как в Наваррии подрастает опасный конкурент ее сыновей в борьбе за Париж, а стоило быть и за всю страну. Однако нужно было обладать истинным даром предвиденья, чтобы угадать в зубастом младенце (а Генрих появился с четырьмя резцами) будущего повелителя Франции – он хоть и состоял в родстве с правящей династией, но последняя была довольно сильна, обильна и прерваться не собиралась. А ребенок усиленно менял кормильца, с помощью зубов приводя их в состояние профнепригодности, пока одна из них не отвесила ему столько сильную опплеуху, что Генрих быстро перестал кусаться. Кстати, первой его пищей по-древнему обычаю было отнюдь не молоко, а глоток доброго гасконского винца и долька доброго гасконского чеснока... Генрих полюбил их на всю свою жизнь.
Вся жизнь Генриха, особенно та ее часть, что была посвящена борьбе за власть, пошла под знаком дикой религиозной розни, фанатизма и кровавых межусобных войн, терзавших несчастную страну и не менее несчастный народ. Нам, людям делового и практичного 21 века, трудно понять, что могло подлвинуть католиков резать протестантов (или, как их еще назвать, гугенотов) и наоборот, в то время как различия между этими ветвями христианства кажутся нам столь ничтожными...
Генрих был протистантом. Католики, имевшие и численный, и качественный перевес (все же они были у власти), то принимались мириться, то беспощадно уничтожали своих противников. Первый шаг в политической карьере Генриха был связан как раз с попыткой хоть как-то объединить враждующие конфессии – имеется ва виду его брак с прославленной тем же Дюма Маргаритой Валуа, сестрой противника правившего тогда Карла ІХ. Прелюдия к бракосочитанию и свадебное торжество, правно перешедшее в ужасающую резню августовской ночью 1572 года, запечетленную в памяти человеческой кровавым имением Варфаломиевская, настолько впечатляющие показаны во французском фильме «Королева Марго», что подробно останавливаться на этом периоде жизни Генриха не стоит. Он действительно принял католичество под дулом аркебузы, но в последствии бежал из Парижа и возглавил борьбу братьев по старой вере, назвал свою клятву недействительной и вновь объявил себя протестантом. В лице Генриха протестанты обрели умного и настойчивого в достижении своих целей политика и талантливого полководца. Генрих Наваррский, отнюдь не был лихим, вроде Мюрана или Скобелева, очень полюбивших красоваться порой совершенно напрасно подвергая свою жизнь опасности. Ему было проще разумное мужество: он не лез в пекло сражения тогда, когда этого не требовали обстоятельства; но в нужный момент он всегда был готов лично повести своих солдат в атаку, превозмогая свой страх. Ходят аненкдоты о том, что Генриха, услышевшего крик «враги рядом!», частенько одолевали приступы «медвежей болезни», - но ведь храбрец не тот, кто вовсе не выдает чувства страха, а тот, кто умеет им управлять...
Уместно вставить пару слов о его отношениях с прекрасмной половиной человечества. Брак с Марго был чисто политическим, хотя прелестей супруги, видимо, все же произвели на Генриха определенное впечатление. Во всяком случае почтенный супруг менял любовниц, как перчатки. К счастью женщин, он был не только монархом, но и довольно привлекательным мужчиной. Немалую долю его обояния состовляли умсные насмешливые глаза и манеры: приятная беседа, эрудиция; легкое чувство юмора всегда хорошо действует на женщин. К несчастью последних, были у Генриха довольно неприятные черты: потливые вонючие ноги (единственное, что унаследовал от него Людовик ХІІІ – в остальном сей благородный опрыск немало не походил на почтенного папашу и страдал к тому же легкой голубизной). Кроме того, Генрих далеко не всегда был хорошим любовником – присказка «Хочет, но не может» приследовала его постоянно. Как бы то нибыло, Генрих любил женщин, а жденщины любили Генриха. Впрочем, это никогда не мешало ему воевать.
Долго сказка сказываеться, да не долго дело делается. В одно прекрасное утро парижане проснулись и изрекли нового короля, тут же доровавшего прощение всем своим врагам. Чтобы не разжигать страсти, Генрих сново пришел в каталическую веру, произнез при этом фразу, ставшую образом государственной мудрости и здорового ценизма: «Париж стоит мессы». К религии Генрих относился довольно легко, но разумно: ходил молится – молитесь, но мне править страной не мещайте.
Генрих стал знаменитым вовсе не как завоеватель – никаких толковых воин с внешними врагами он не выигрывал. Зато подарил своему народу самое ценное – мир, как бы банально это не звучало, некоторую уверенность в завтрешнем дне. Монарх пообещал каждому своему подданному «курицу в супе» - хотя бы пообещал, другие короли не пытались. Впрочем, народу всегда плохо, что не делай.
Генрих оокружил себя умнейшими людьми своего времени, прекрасно понимая, что один человек, будь он даже семи пядей во лбу, не способен прилично управлять государсвом. Кагда Петру Веклдикому ставили в пример французкого короля, он отвечал: «Легко быть Генрихом, только дайте мне Сюлли». Царь подразумевал всесильного министра финансов Фарнции, за короткое время восстановившего казну разоренной бесконечными войнами страны. Глупости же Генриха в основном были связаны со слабым полом. После долгих препирательств с Римским папой, разведясь с бездетной Маргаритой Валуа, Генрих всерьез вознамерился жениться на некой Габриэль д’Эстре, которая успешно влюбленному королю изменяла. Когда Генриху предложили представить доказательства неверности Габриэль, он согласился и даже приблизился к дверям спальни, в которой предположительно веселилась д’Эстре со своим любовником Бельгардом. Но в последний момент Генрих передумал и сказал: «Нет, это огорчит ее». «Представляете? Но д'Эстре вовремя умерла (судачили, что была отравлена «доброжелателями»)». Женился Генрих IV на Марие Медичи, которая и подарила ему ничтожного Луи ХІІІ.
Остроумие никогда не изменяло Генриху. Анекдотом, сложенным о нем, не счесть числа. Вот лишь один из многих. Однажды явилась к королю делегация кресьян. Один из них, преклоняя колени, наткнулся на острый камень и вместо того, чтобы поприветствовать Его Величество, высказался: «Ядрена вошь!» Генрих расхохотался и заметил: «Отличное начало! Больше и говорить ничего не надо!»
Но смерть, полна коварства,
Его подстеригла
И нанесла удар свой
Ножом из-за угла...
В 1610 году фанат-иезиут по имени Равальяе ударом кинжала заколол Генриха IV. Так закончил свои дни один из самых замечательных королей, каких знала история. Забудется все, но зато мы отлично представляем себе характер настоящего француза: бабник, гуляка, храбрец, не дурак выпить, остроумец... Таким и был Генрих.
Алексей Бобров
За матеріалами тижневитка
«Теленеделя»